1122 слов.Он снова не мог заснуть. Так часто бывает: весь день ходишь и зеваешь, периодически выпадая из реальности и мечтая лишь о том, когда же можно будет растянуться на футоне и блаженно закрыть глаза. Но придя домой и устроившись поудобнее - сон куда-то исчезает. И теперь снова Нацуме вынужден лежать и бездумно смотреть в потолок, ведь даже мысли растворились в этой смеси прошлогодней побелки и бессонницы. Глухо стукнуло открывшееся окно - это Ньянко-сенсей вернулся с очередной попойки. Тут же в комнате начинает витать стойкий запах перегара, и кот, довольно покачиваясь, медленно дошел до кровати, хозяйски упав на подушку и нагло заняв большую часть. Наверно, Такаши завидовал бы ему - если бы не испытывал недоумения от одной мысли о регулярном употреблении такого количества алкоголя. Но даже это бессмысленное на первый взгляд действо приносит Сенсею радость. А что делает счастливым его самого? В последнее время у него появилось больше людей, которых он мог бы назвать друзьями. Он стал лучше сходиться и с Аякаши, спокойней переносить их появление. Но все равно, не смотря на все это в груди оставалась странная опустошенность, которая назойливо вгрызалась все глубже и глубже. Близкие знакомые скрашивали жизнь, но не забивали главной ее проблемы. Если задуматься, Нацуме все равно один. Лапа сонного Ньянко-сенсея уперлась в щеку, и обуреваемый тяжелыми мыслями парень наконец уснул. Бывает спишь и осознаешь, что это сон, и само сновидение схоже с реальностью. А бывает что сны даже намного более ярче, и любые чувства переживаются намного сильнее и глубже, пропитывая насквозь. Так, как не бывает в жизни у спокойного и сдержанного Такаши. Нацуме сидел на подоконнике собственной комнаты, созерцая пейзаж за окном и поглаживая меж пушистых ушей Ньянко-сенсея. То, что во сне он выглядел не как кот, а как молодой мужчина-кицуне у него нисколько не вызвало удивления. Белые волосы были удивительно приятными на ощупь. Не сильно мягкие, несколько даже жестковатые - своевольно норовили торчать во все стороны, и почему-то Нацуме это очень забавляло. Сенсей довольно по-кошачьи урчал и бросал такие привычные, коварные взгляды из-под прищуренных век. У него всегда такой вид, будто он знает больше тебя - но предпочитает промолчать. Однако все равно дает тебе понять всем своим видом о своем знании, дабы ты терзался сомнениями. С Нацуме это редко получалось. У парня было такое чувство, что этот сон снился ему уже тысячи раз. Они вот так же сидели и разговаривали... - Сенсей, а вам не бывает одиноко? Вопрос сам сорвался с губ. Он мучил его уже давно, и все навязчиво крутился в голове. И может хотя бы здесь он может без опаски задать его, и, возможно, даже получить ответ. - Глупый человек. Бывает одиноко только тем, кто умеет привязываться. Как и все, что говорит сенсей - это правильно. Только для самого сенсея, а не обычного человека. Хотя может это и не так... Ладонь Ньянко-сенсея легко и непринужденно поглаживает Такаши по ноге, и тот только сейчас это замечает. - Сенсей? На учтивый вопрос-уточнение Ньянко фыркает, категорично откидывая челку с глаз и недовольно, отрывисто замечая. - Помолчи уже, человек. Он всегда так категоричен, когда переходит в настоящую форму. Нацуме это нравится, и он почти никогда не спорит. Ну, просто в этом нет нужды. И сейчас он слегка пожимает плечами, спокойно наблюдая за сенсеем. Тот уже обнимает его, одной рукой спуская рубашку с худого плеча и прикасаясь к нему пересохшими губами, обдавая горячим дыханием. Острые клыки царапают кожу, и это все так ново. Нацуме совсем не возражает против действий сенсея... Мадары. Наверно, ему следовало бы испугаться, но сознание успокаивается тем, что это всего лишь сон, странный сон. Становилось жарче, даже слишком - и прежне пустой мир стал заполняться новыми красками. Когти, а иначе это он не мог называть, слегка царапали ему спину, постепенно освобождая от рубашки и укладывая на пол. Стало интересней ловить взгляды сенсея, которые приобрели теперь новые оттенки и значение. Мадара навис над учеником, и волосы соскользнули с плеча прямо на Нацуме. Белые волны, которые щекочут кожу и дурманят своим ароматом. Своевольный Аякаши наклоняется ниже, неспешно накрывая губы Нацуме своими. Такаши удивленно моргает, но поцелуй вызывает только приятные чувства и Мадара, не чувствуя сопротивления, лишь прижимается сильнее. Все мысли из головы Такаши постепенно испаряются под настойчивыми прикосновениями сенсея, и все чувства воспринимают только его. Наверно, в такие моменты и разбивается осколками ощущение одиночества - ему нет места, когда весь мир сжался для тебя до одного человека, который безраздельно пытается завладеть каждым сантиметром кожи, прожигая ее требовательными поцелуями, пытаясь дотянуться куда-то вглубь, до чего-то более важного. Падает последний барьер в виде одежды, про которую уже забылось - но которая все же мешает. Губы Мадары опускаются все ниже - он умело завоевывает свою жертву. Та и не сопротивляется, открывая удивительное – жаркий огонь в молодой груди, который может быть только у таких людей: полностью иных, лишенных понимания социума, но близких к понимаю истинной красоты мира. Такаши неопытен, но это и не помеха. Природные порывы сами ведут его руки, запуская их в волосы Мадары, сжимая в кулаки и заставляя сенсея сильнее впиваться пальцами в бедра, теряя сдержанность и заставляя ускорить процесс подготовки - еще немного и такими темпами можно совсем потерять голову. Спокойный и сдержанный в жизни Нацуме нашел стезю, в которой можно полностью открыться, вывернуть душу навстречу, получая и показывая все то, на что он обычно неспособен. Сенсей поднимается к изгибу шеи, целуя его соблазнительное изящество, меж тем раздвигая коленом ноги Нацуме. Рука чуть тянет белесые волосы - и Такаши упоенно целует Мадару, одновременно впуская того в себя. Синхронный выдох облегчения, и блаженная секунда затишья - она одна из самых дорогих, когда ты замираешь на пороге будущего процесса - но медлишь, наслаждаясь томлением требующего движения тела. И вот бедра начинают свое мерное движение, руки скользят по телу, с нажимом разгонять сладкую истому, текущую по венам. Сперва неспешное наслаждение друг-другом, но потом становится этого мало, и тела требуют ускорять темп, сильнее выгибаясь навстречу уверенным рукам. Сжимать запястья - до синяков, не замечая этого и стремясь только к одному: раствориться в партнере, соприкоснуться своею душою с его - сейчас это не страшно, сейчас только это и имеет смысл. Нацуме не выдерживает первый - прижимаясь к груди сенсея замирает, содрогаясь плечами и приоткрыв губы. Мадара позволяет и себе расслабиться, приобнимая Такаши. Глупый человеческий мальчишка сейчас удивительно красив - только таким вот невинным и милым детям действительно идет распущенность. Взлохмаченный, засосы на хрупких плечах с выпирающими костями - все это гармонично сочетается с абсолютно умиротворенным взглядом из под дрогнувших и приоткрывшихся ресниц. Кажется, они еще долго лежали вместе, и обретенное тепло на двоих так и не покидало тело. Не покинуло оно его и после пробуждения. Сон как-то незаметно перешел в реальность, но под боком теперь лежал маленький пушистый комок. Нацуме только на миг приоткрыл глаза, обнимая кота и притягивая того к себе поближе, обратно погружаясь в сон. Ньянко потерся о грудь, все так же по-своему коварно чему-то улыбаясь во сне. Хитры все же существа, эти коты.
-
-
30.08.2012 в 11:39-
-
30.08.2012 в 16:24Не з.
-
-
30.08.2012 в 16:26Хотя автору он уже разонравился х)