3-26.

[Natsume Yuujinchou Fest]

Матоба|маленький Натсуме. На

арт

.

@темы: Тур 3, Выполненно, Нацуме Такаши, Мотоба Сейджи

Comments

[Гость]

Арт возбудил в мозгу глобальное такое АУ: Нацуме с 10-ти лет находится под опекой клана Матоба по инициативе его главы. На момент фика Нацуме 12 лет, Матобе - 23.

1208 слов

Всякий раз, когда Матоба-сан собирается куда-то уезжать, как он говорит, «совсем ненадолго, вот увидишь», Такаши чувствует это нутром и заранее обижается. Сразу вспоминаются десятки невыполненных главой клана обещаний, вечные «я занят» да «некогда». «Недолго» превращаются в дни, а то и в недели. Слоняйся потом по огромному особняку один, кожей чувствуя неприязненные, холодные мазки взглядов Нанасе и испытующие, вечно голодные глаза шики…
Матоба-сан уверял, что они никогда его не обидят и ходят за ним по пятам лишь потому, что он, Матоба, о нем волнуется, но Нацуме все равно было не по себе от их присутствия. Но ни разу об этом не обмолвился. Так что Сэйджи пришлось догадаться самому. Злой на себя за слепоту и невнимательность к детским страхам, он поставил в комнате Нацуме непроницаемый для шики барьер и запретил строго-настрого появляться им рядом, когда мальчишка лично под его присмотром.
Результат того стоил. Такаши больше не вздрагивал от страха при виде шики, когда Матоба навещал его в детской; еще больше проникся к нему доверием, стал раскованнее в мыслях, не боясь их озвучить; меньше нервничал, стал чаще улыбаться. За последнее Матоба и вовсе готов был мысленно себе поаплодировать.
Нацуме показывал себя тихим, скромным и вежливым ребенком. Самой целью его жизни в этом доме, казалось, было стать таким же бесшумным и незаметным, как мышь, чтобы никому не доставлять хлопот. Ну, за это стоило «благодарить» семьи, у которых Такаши жил до того, как Сэйджи взял его к себе. Матоба мысленно не раз передавал им свой жгучий «привет», когда Нацуме в очередной раз делал, как чудилось детскому воспаленному мозгу, непростительную провинность. Например, крошил печенье на пол, ставил пятно на одежду, не убирал вовремя комнату, опаздывал к ужину хоть на три минуты… Даже за то, что осмелился громко заплакать или порезаться об острый край бумаги, он считал себя недостойным жить в этом доме.
Но тем интереснее было отучать его от этого страха.
Единственной проблемой в спокойной адаптации ребенка в доме Матобы оставалась Нанасе. Холодная война с ней и не думала прекращаться и, как казалось Матобе, свои позиции в этой войне он сдает. Ее короткие, но веские аргументы против нахождения «этого мальчика» (его имя Такаши, устал поправлять ее Сэйджи) в клане имели под собой смысл. Ну как ей объяснишь, что никогда он этого мальчика не оставит? Все объяснения – как об стену горох. У Нанасе был свой строгий взгляд на положение вещей. Бедственное положение, как она любила подчеркивать.
***
- Такаши-кун? Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать?
Ответа не последовало. И в своей комнате Такаши-куна не было.
Уже догадавшись, что мальчик намеренно его избегает, Матоба чувствовал одновременно и раздражение, и странное щекочущее чувство удовлетворения. Он думал, с одной стороны, что уезжает через несколько часов, а мальчишка не дает себя даже за щечки потискать напоследок, а с другой – что некоторые вещи всё же не меняются и представлял, какое сделает Такаши лицо, когда он его отыщет в этом громадном особняке.
Не сказать, что у Нацуме было так много мест для пряток. За не раз повторенную процедуру «найди-меня-если-сможешь» Матоба выявил его любимые уголки и теперь деловито заглядывал за портьеры, в большой платяной шкаф, под лестницу, в громадную вазу, умом понимая, где ребенка действительно стоит искать. Но Матоба просто не мог отказать мальчику в удовольствии полагать, что его стратегическое местонахождение захватчики атакующего фронта еще не раскрыли.
Спустя пятнадцать минут липовых поисков и частых восклицаний типа «Куда же он делся? Никак не могу найти!» Сэйджи «догадался» приоткрыть ёдзи* в тесную пропахнувшую пылью каморку и в полоске света увидел, как вздрогнул и вскинул лицо прижавший коленки к груди Нацуме. Глаза у него были на мокром месте.
- Можно с тобой? – шепотом спросил Матоба и после короткого кивка пробрался вовнутрь, захлопнув за собой двери, - Темно у тебя тут!..
Он нащупал цепочку переключателя, с щелчком комнатка озарилась приглушенным желтым светом. Эта каморка была единственной, в которой Матоба позволил бы Такаши прятаться. Другие кишат запечатанными духами, артефактами, свитками, словом, опасными для маленького несведущего пока в экзорцизме мальчика. А здесь – так, пара коробок с забытыми вещами. Комнатка была с низким потолком, так, что Матоба здесь не вытянулся бы и при всем желании, зато Нацуме встал бы в полный рост. Матоба вытянул руки в стороны и достал обеими ладонями до противоположных стен. Тесновато.
Ну, тем лучше…
Он присел у стены, плечом чувствуя маленькое тельце Такаши. К беседе он, как видно по лицу, не располагал. Снова в беззащитном жесте обхватил коленки руками и опустил на них подбородок. Дуется.
Матоба, как всегда, почувствовал себя последним гадом и никудышным опекуном.
- Такаши-кун, - он подождал, пока мальчик поднимет глаза, ожидая продолжения, - Помнишь, как мы впервые встретились?
По лицу Нацуме пробежала тень и Матоба мысленно дал себе по лбу, заметив, как тот еще больше стушевался. Да уж, не самое наверное приятное воспоминание…
- Ты удирал от аякаси в лесу, махаясь на бегу веткой. Весьма безрассудно, кстати, никогда больше так не делай. Когда тебя хотят съесть, ветка здесь не помощник… - Такаши молчал. - Ты всегда старался убегать в безлюдные места, когда видел, что за тобой охотятся. Забавно, что показаться сумасшедшим для тебя хуже, чем быть съеденным. И тогда…
- И тогда вы выстрелили из лука и он исчез.
- Да. А ты закричал, что я убил его и убежал. Я даже имени твоего спросить не успел.
Нацуме пристыжено уставился в пол. Его щеки пылали даже в тусклом освещении лампы.
Сэйджи улыбнулся уголком рта и успокаивающе погладил ребенка по волосам. Вообще, он хотел продолжить свою мысль как «тогда ты-то мне и приглянулся». Ребенка, способного видеть нечисть, конечно, нечасто встретишь, но ребенка, способного видеть нечисть и испытывать к ним жалость – еще реже. Если честно, Матоба сталкивался с подобным впервые.
Выследить мальчишку оказалось проще простого, но следующую их встречу Такаши, естественно, посчитал за случайную. А предложение вступить в клан Матоба, где каждый понял бы его и не станет обзывать вруном – за чудо.
- Я понимаю, что тебе не нравится моя работа. Ты жалеешь этих существ. Но думай об этом по-другому, Такаши-кун. Думай о том, что могло случиться с тобой, если бы я не убил того духа. И о всех тех людях, которых я также могу спасти.
Он, конечно, слегка лукавил. Длительные командировки обуславливались поимкой сильных ёкаев, их он оставлял себе в доказательство мощи клана Матоба. А мелкую сошку не грех и изничтожить, чтобы под ногами не мешалась. Если уж мимоходом он спас одну-две жизни – что ж, пусть так.
- Нет! Я просто скучаю по вас!
Нацуме подорвался с места, снова удивляя Матобу переменчивостью своего настроения. Минуту назад скромно водил взглядом по полу, а сейчас его глаза уже пылают решительным огнем высказать всё, что давно вертелось на языке.
- Матоба-сан, а как же обещание сходить порыбачить? А научить стрелять из лука? А сходить в лес и найти тот цветок, о котором вы рассказывали, помните?
- Такаши-кун…
- Вас не бывает так долго, что вы и знать забываете, что пообещали мне перед уездом! И я боюсь! А если вас ранят или убьют? Если вы никогда не вернетесь? Мне в этом доме без вас страшно!..
Выдохшись, Нацуме замолчал и громко запыхтел, открыв рот. Хрупкие детские плечи то поднимались, то опускались в такт дыханию. Постепенно до Такаши стала доходить суть содеянного и, как и всегда, покраснел и стал бормотать извинения. А потом вдруг громко и с чувством чихнул.
- Ну вот, наглотался здесь пыли… - усмехнулся Матоба и, выманив Нацуме за собой, вышел из каморки. – Хватайся.
И протянул руку. Маленькая холодная ладошка доверчиво сжала пальцы. Матоба приободрился.
продолжение следует

[Гость]

Спасибо.) Надеюсь на скорое продолжение.

[Sinkler]

Любопытно, что выйдет.

[Мирабелль]

Автор, лучи любви Вам . Это просто психологическое аняня, написанное хорошим стилем.
Буду ждать продолжения.

[Гость]

извините за задержку и спасибо за воодушевляющие на написание комменты, автору приятно

продолжение, 776 сл

- Возьмите меня с собой, - тихо попросил Такаши, пока они молча шли по коридору в направление его комнаты.
И услышал в ответ выученное уже наизусть:
- Извини, Такаши-кун, но ты еще мал. Я буду за тебя волноваться, - Матоба флегматично поглядел по сторонам. Детская должна быть уже рядом. - Спроси, когда подрастешь. Идет? Ну, вот и пришли.
Сэйджи приоткрыл ёдзи в детскую и отпустил ладошку, оставшись в дверях. Нацуме прошел вперед и застыл посередине комнаты, набитой сверху донизу игрушками разных свойств и применения. Для Сэйджи они были способом раскаяться, для Такаши – ничего не значащим хламом. Нацуме принимал розовых слонов и плюшевых мишек, конструкторы и машинки, роботов и воинов самых разных эпох и миров, зная, что они лишь для того, чтобы отделаться от него. Мальчик не мог избавиться от этих мыслей и как ни заставлял себя порой, играть с этими ничего не значащими подарками он не мог.
Они не способны заменить ему Матобу-сана.
Больше всего мальчик ждал и боялся того рокового момента, когда глава клана наклонится к нему, потреплет по волосам, пожелает спокойной ночи, припугнув на ночь какой-нибудь страшилкой и выйдет из детской. Плюс в воспитании ребенка, видящего духов, как считал Матоба, это то, что знаменитый пугач всех родителей – обитатель «подкроватного мира» - вполне может оказаться не просто сказкой. Проще говоря, он бессовестно манипулировал детскими страхами.
После этого опекун обычно уходил, если его не задержать. Нацуме стал было бороться с внутренним противоречием, - найти вескую причину для его задержки или отпустить, прекратив причинять неудобства? – но заметил, что Матоба-сан за его спиной и сам не спешил уходить.
Сэйджи смотрел на мальчишку. На хрупкие, округлые детские плечи, скрытые под мешковатой кофтой, маленькие острые коленки…
Ребенок.
Матоба, привыкший мыслить перспективами, не раз пробовал представить, что из этого самого ребенка получится лет через пять. Допустим, исчезнет детский овал лица и очертятся скулы. Исходя из комплекции, можно сказать, что в плечах он не сильно разрастется, но там, где заканчивается нежный полукруг предплечья, появится острый угол с красиво выпирающей костью ключицы. Ямочка под горлом станет глубже, в руках появится рельеф мышц, исчезнет детский жирок и живот втянется. У ребенка хорошая осанка, значит, в будущем не будет проблем ни с подростковой мальчишеской косолапостью, ни с сутулостью...
Ему не приходилось рассуждать об этом, когда он брал Такаши-куна под свою опеку, у него были совсем другие мотивы и стремления, но сейчас, когда Матоба вот так стоял и смотрел на него...
То думал, что Нацуме вырастет красивым молодым человеком. По-настоящему красивым. Это будет не броская привлекательность Натори, а именно красота, гармоничная и свежая, словно утренняя роса.
- Матоба-сан? – мальчик, обернувшись, странно на него смотрел.
Сэйджи провел рукой по лицу, словно снимая с него пелену задумчивости, и улыбнулся своему подопечному. Улыбнулся, наверное, как-то не так, потому что Такаши-кун ощутимо напрягся.
Ой-ой.
Матоба от души пожелал, что следующая его улыбка – именно та, к которой Нацуме привык.
- Иди-ка сюда.
Он взял Нацуме за руку.
В конце-концов, его три недели не будет. Матоба и искал-то Нацуме как раз для того, чтобы сказать об этом. А ведь ребенок только-только успокоился, сказать ему сейчас, что придется провести в одиночестве еще три недели?
- Ой! – рывок.
- Скажи, почему ты сказал, что одному тебе страшно?
- Э-э…
- И с чего ты взял, что обо мне надо беспокоиться?
- Матоба-сан…
- Не помню, чтобы возвращался даже с маленькой царапинкой. С чего эти страхи?
- Матоба-сан! – взорвался мальчишка, - Я не хочу разговаривать, сидя у Вас на коленях!..
Матоба только сильнее стиснул руки вокруг мальчишеской талии, не давая тому шансов на сопротивление. Для Нацуме все произошло слишком быстро: рука, рывок, голос Матобы-сана над ухом, кольцо рук. Он только удивиться успел. Но ведь он уже не маленький ребенок, чтобы на ручках сидеть!
- Отпустите!
- Зачем? – искренне удивился Матоба, выгнув бровь, - Так ведь намного удобнее. Мне.
Он насмешливо сузил глаза в ответ на рассерженный взгляд своего подопечного. После еще нескольких попыток выбраться Такаши сдался.
- Неужели тебе настолько противно?
Вопрос был для ребенка ударом под дых, и Сэйджи это прекрасно знал. Нацуме не знал, что ответить, только остервенело покачал головой. Как ему может быть противно? Дело ведь не в этом. Наоборот, уютно и как-то… тепло. А он этого и боялся.
У его опекуна была привычка вечно подслащивать пилюлю. Чем больше он чувствовал себя виноватым перед ним, тем больше он баловал его своим вниманием. А это обычно случалось как раз перед самым отъездом. Сэйджи вдруг вспоминал о его существовании и бросался исполнять все его желания, чтобы потом сказать: «мне пора». После радостных часов, проведенных в компании опекуна, тоска от разлуки кажется еще глубже, еще невыносимее.
И Нацуме боялся, что эти волшебные мгновения, проведенные с его опекуном, опять уйдут, оставив после себя пустоту.
Он чувствовал: скажи сейчас Матоба-сан «мне пора», и его внутренний мир умрет.
продолжение следует

[Мирабелль]

Он чувствовал: скажи сейчас Матоба-сан «мне пора», и его внутренний мир умрет.

Чорд, это было прекрасно. Но так грустно...

[Гость]

продолжение II. 1240сл

- Такаши-кун, - он скорее почувствовал, чем услышал вздох Матобы-сан над ухом, - Обещаю, меня никто не ранит и тем более не убьет. Тебе не придется покидать этот дом и снова менять семью.
Такаши молчал.
- Ты ведь этого боишься, верно?
Такаши вдруг откинулся спиной ему на грудь, вжался так, словно хотел с ним слиться. Его пальцы до белых костяшек впились Сэйджи в запястья. И Матоба почувствовал – в который уже раз - тот самый теплый прилив, который идет откуда-то из солнечного сплетения и импульсами расходится по всему его телу, щекоча кончики пальцев странными электрическими разрядами…
- Давай-ка всё проясним.
Заставляя говорить вещи, о которых не должен говорить привязчивому и наивному маленькому ребенку.
- Ты от меня никуда не денешься. Даже не мечтай.
Он глава клана Матоба.
Он глава клана Матоба, черт возьми! Разве Нанасе ему указ?
- Что бы там кто ни говорил, ты останешься со мной.
Разве не он с детских лет вытравляет зло, защищает от нечисти? Не он убил десятки и запечатал с сотню опасных мифических существ? А тысячи - вовсе никчемных, которые не заслуживают ничего, кроме смерти. От лишнего нужно избавляться.
- Кто попробует выгнать – накажу.
Разве не за ним готовы идти люди его клана? Не он держит в своих руках их судьбы, не он за них всех отвечает? Не дает репутации клана пошатнуться, держит планку, каждый раз стараясь брать выше и выше!
- А если сам убежишь – поймаю и приволоку обратно. За шкирку.
- И накажете? – смеется.
А Матоба не шутит:
- Накажу.
Он Матоба Сэйджи, он пожертвовал своим глазом ради блага клана и своих людей.
Он имеет право на каприз.
- Вы обещаете?
- Что - обещаю? – Матоба красноречиво выгнул бровь, - Если ты о наказании, то не волнуйся. Это я помню всегда.
Такаши-кун сверлил его таким пытливым взглядом, каким Сэйджи у него никогда не наблюдал. Он слегка ослабил хватку. Мальчик словно и не заметил.
- Обещаете, что мне не придется никуда уходить?
- Я вроде уже все доходчиво объяснил, - со вздохом, полного бесконечного сожаления, высказался Матоба, и потрепал мальчишку по волосам, - Если уж ты стал частью клана Матоба, - продолжал опекун, - возьми на себя ответственность служить ему до конца своей жизни.
На лице ребенка показалась и исчезла улыбка.
- Тогда, - он робко протянул опекуну руку с оттопыренным вверх мизинцем, - Скрепим обещание?
Матоба, стараясь быть настолько серьезным, насколько это возможно и, сжав губы, чтобы не дай бог рассмеяться, протянул руку и с трудом обхватил маленький мизинчик своим. На фоне аккуратного пальчика Нацуме, свой Сэйджи показался большим и неповоротливым. А ведь считал раньше, что пальцы у него до странного тонкие и хрупкие.
Такаши-кун воодушевился. В глазах у него потеплело, щеки разрумянились. Матоба с удивлением осознал, что ему самому это нравится. Делать все эти… детские штучки.
- Повторяйте за мной, - строго приказал мальчишка, лучась энтузиазмом, - «Я, Матоба Сэйджи, обещаю, что…» - он вдруг замолчал и осекся, сконфуженно поднимая глаза.
Вот и приехали, вздохнул про себя Матоба.
Он взял дело в свои руки. Что поделаешь с вечной стеснительностью ребенка.
Не будь это Такаши-кун, Сэйджи уверен: он не стал бы мириться с таким поведением. Ему порой даже казалось, что мальчишка считает себя неким… препятствием к спокойной жизни остальных. Будто он - сковывающая окружающих цепь, не дающая ни вздохнуть, ни пошевелиться. Сплошные от него, якобы, неприятности. До Нацуме пока не дошло, кем его видит Матоба. «Надо бы подержать его в неведении чуть подольше», - рассеянно думал он, схватив покрепче своим мизинцем мизинец ребенка, пока тот еще не успел одернуть руку:
- «Я, Матоба Сэйджи, обещаю, что Нацуме Такаши-куну никогда не придется покидать клан Матоба. Хочет он того или нет». А дальше, - Матоба про себя улыбнулся, подозревая в детских уголках глаз слезы, - Дальше я слов не знаю. Не подскажешь?
- «А е-если я н-нарушу свое о-обещание…» - в стремлении унять поступавший к горлу комок слез, заикаясь, промямлил Нацуме.
- «А если я нарушу свое обещание…»
- «…то проглочу тысячу иголок!»
- «…то проглочу…» Постой, ЧТО я проглочу?.. Что за жуткое условие? – Матоба чуть было не отдернул руку от греха подальше.
Подступивший к горлу комок вдруг сам собой растворился, уступая место веселой улыбке.
- Я слышал, как мальчики из школы, куда я раньше ходил, говорили так, когда давали друг другу обещания!
- Какая страшная нынче молодежь пошла…
- Матоба-сан?..
- Ладно, ладно… Не надо так смотреть. «А если я нарушу свое обещание, то проглочу тысячу иголок!» Что теперь?
- Теперь…
И ребенок, потрясая их мизинцами, на «раз-два-три» разъединил их пальцы.
Клятва была официально заключена.
Для Нацуме этот ритуал стал чуть ли не гарантией того, что уж теперь-то всё будет хорошо. Он даже пожалел, что не напомнил Матобе-сан про давние обещания, которые тот так и не сдержал. Может, сцепи они мизинцы, Матоба-сан помнил бы о данных ему словах?
Как те мальчики в школе…
- Такаши-кун? – Сэйджи вдруг охватило чувство непонятного беспокойства. Атмосфера их безмятежного воркования вдруг лопнула, как мыльный пузырь. Теперь в молчании Такаши Сэйджи улавливал тревожные знаки. Хуже всего, выражения лица ему не было видно.
- Почему я не хожу в школу?
Матоба был готов к этому вопросу, так что назвать его неожиданным было нельзя. Он даже продумывал, что сказать при случае. Находил столько аргументов.
Но на секунду все равно растерялся.
- А ты хочешь? – фыркнул в ответ опекун.
Такаши кинул на него удивленный взгляд исподлобья:
- А разве в школу ходят по желанию?
- В твоем случае – можно и по желанию, - Матоба слегка скривил губы, осознав, что только что предоставил мальчишке право выбора и продолжил уже намного мягче: - Я хотел сказать… просто подумай. В тех городах и школах, в которых ты учился, никто тебя не понимал. Никто не видел того, что видишь ты. А ведь ты особенный, они не имели никакого права относиться к тебе плохо. Я не хочу, чтобы такое случилось и здесь, когда ты живешь в моем доме, Такаши-кун. Да и потом, - Сэйджи усмехнулся, - Нанасе ведь нашла тебе превосходных учителей. Не беспокойся, ты будешь знать все, что должен знать школьник. Даже больше.
А уж аттестат выпускника мы тебе где-нибудь достанем, добавил про себя Матоба.
Нацуме медленно кивнул, не до конца уверенный, но не зная, чем можно противостоять таким аргументам. Это правда. Школа его пугала. Духи не стеснялись нападать на него в ее стенах. Когда ты единственный, кто видит ЭТО, сложно поверить, что все это – настоящее, просто ты один такой… необычный, что можешь это видеть. Не было того, кто сказал бы: «и правда, голова висит в воздухе, а по полу ползет непонятный меховой комок с глазами, а у той женщины шея, наверное, метров 5 длинной». Он начал принимать на веру мнения окружающих: лгун, сумасшедший, чудак, ходячая катастрофа. В школе, в окружении сверстников, было тяжелее всего.
Но и лучше всего. Когда приближался день школьных мероприятий, даже его помощь была необходима. И он участвовал в общем деле. Да и нельзя сказать, что с ним вообще никто не разговаривал. Это были такие же дети, как и он сам, а не вечно жеманно улыбающиеся взрослые, и не прятали своих чувств, будь то ненависть или симпатия.
Ему вспомнилась Нанасе-сан.
- Хорошо, - услышал Такаши голос над ухом. Произносили словно сквозь зубы. На секунду он даже усомнился, а его ли опекуну принадлежит этот голос – настолько он отличался от привычных Нацуме манерных интонаций.
- Что – хорошо?
- Я подумаю насчет школы. Только подумаю, - досадливо скривившись, подчеркнул Матоба, заметив его взгляд.
Он ненавидел себя за свое решение. Но на лице ребенка читалась такая тоска, что ему больше ничего не оставалось, кроме как сдаться.
Черт. И кто теперь будет ждать его возвращения после успешной охоты?

[Гость]

продолжение III. 940сл

Нацуме повеселел, и дальше разговор пошел оживленнее. Он больше совершенно не переживал, что сидит у своего опекуна на коленях, и милостиво позволял сгребать себя в охапку и осторожно прижимать к груди. Взамен Матоба позволял играть Такаши со своими руками. Мальчик скорее из спортивного интереса пытался разделить сцепленные в замок руки опекуна, осторожно выпрямляя палец за пальцем. Сэйджи то поддавался и расслаблял пальцы, то держал вместе так крепко, что казалось, они приклеились, а ребенок снова налегал, с удвоенным упорством.
Вот, где проявляется характер. Матоба подумал, что года через три он узнает все «прелести» переходного возраста своего подопечного. Когда, наконец, удастся пробиться сквозь трехслойную защиту ребенка в его внутренний мир и снести там все барьеры, придать смелости, показать, что в том, что быть собой, нет ничего плохого… Матоба уже заранее тосковал по этим временам, когда любое его нечаянно оброненное слово было для мальчишки откровением.
В конце концов Матоба сдался и разжал руки. Такаши, ощутив сладкий вкус победы, удовлетворенно положил свои маленькие ладошки поверх его рук. Он украдкой зевал. Стрелки на настенных часах показывали сорок минут одиннадцатого.
Нацуме решился задать последний вопрос.
- Матоба-сан.
- М?
- Что случилось с вашим глазом?
- Не повезло с кошкой, - ничуть не смущаясь, сокрушенно вздохнул Сэйджи и улыбнулся, - Злая и такая лысая и уродливая, что это было даже мило. Когда был чуть старше тебя, как-то забыл наполнить ей миску перед сном. Ей это страшно не понравилось. Она взобралась ко мне на живот, пока я мирно спал, и занесла лапу с острыми когтями...
Рука опекуна с согнутыми на манер длинных когтей пальцами, угрожающе нависла над лицом Такаши. Вот она уже близко, убирает челку с глаз, а потом заслоняет собой свет, превратившись в одну сплошную тень. Такаши рефлекторно захлопал глазами, щекоча ресницами подушечки пальцев, а потом зажмурил правый глаз. Левым он неотрывно смотрел в лицо опекуну. Улыбка Матобы становилась все шире.
- А потом… Шух! – Сэйджи резко согнул пальцы, быстро пройдясь подушечками по ресницам, задев бровь и скулы, - Она располосовала мне глаз. И я проснулся.
Нацуме увидел, как весело усмехнулся Матоба, убирая руку и вновь прижимая его к себе.
Он любил своего опекуна, но иногда не понимал его шуток.
Эта игра стала у них чем-то вроде традиции. Когда Такаши впервые спросил, набравшись смелости, почему он носит повязку на глаз, Матоба-сан накормил его такой откровенной чушью, что Нацуме от изумления не мог говорить. Действительно ли Матоба таким образом рассчитывал, что ему поверят, он не знал. Когда же он спросил во второй раз, опекун рассказал уже другую историю, в корне отличающуюся от предыдущей. Растерявшись еще больше, он не знал, обижаться ему или смеяться. В поисках правды, он стал спрашивать об этом чуть ли не при каждом случае, а Сэйджи с охотой скармливал ему истории, одну невероятней другой.
В один день он уверял, что оставил глаз на дальней полке книжного шкафа, чтобы не забыть, где находится нужная ему энциклопедия. В другой рассказал целую детективную историю о поисках его пропавшего без вести правого глаза. Однажды он вообще сказал, что незаметно для себя уронил свой глаз в рамэн и съел.
- Когда-нибудь Вам придется рассказать мне правду.
Сэйджи улыбнулся.
- А чем эта история не правдива?
В его словах есть смысл, рассудил мальчик, чувствуя, как слипаются глаза. По крайней мере в сравнении с памятным Нацуме рамэном, эту историю еще можно было бы принять за правдивую…
- Ты бы ее видел, Такаши-кун, - слышал он где-то в отдалении голос Матобы-сан, - Какая она была страшная. Ела за троих, но под облезлой спиной можно было на глаз пересчитать все позвонки. А как она выла по ночам …
Нацуме попытался прикрыть зевок ладонью. Но рука поднималась так вяло, словно двигалась под водой. Такаши уютно зарылся носом в складки хокама, куда-то в изгиб шеи своего опекуна. Голос все отдалялся и отдалялся, Нацуме пытался прислушаться, но как ни старался, не мог различить слова. Его убаюкивало. Он дождался, пока голос затихнет, и провалился в сон как в темную, мутную воду.
***
- Давно пора… - тихо пробормотал Матоба, осторожно укладывая посапывающего мальчика в постель.
Он вышел из детской и поручил слугам раздеть его и уложить, как подобает. Но только пусть попробуют разбудить…
- Мальчик не проснется, - из темноты коридора показался приближающийся силуэт, - Он с самого утра не мог усидеть на месте, как только узнал, что Вы сегодня уезжаете.
- Нанасе, - резюмировал Матоба, сощурив глаза.
Нанасе в своем строгом брючном костюме вышла из тени.
- Машина уже ждет, - с прохладцей в голосе сообщила она, - А Вы еще даже не переоделись.
- Я вижу, ты давно меня ждешь, Нанасе, - светским тоном поделился наблюдением Сэйджи, пока они шли в гардеробную. – Почему не зашла? У нас была очень занимательная беседа с Такаши-куном… Кстати, Нанасе, - он вдруг вытащил и показал ей согнутую в кулак руку с оттопыренным мизинцем, - Ты знала, что у детей есть ритуал для обещаний? Если не выполнишь обещание, то съешь «тысячу игл». А я подписался.
Нанасе подняла брови.
- Вы о «юбикири»?
- Так ты об этом знаешь…
- Конечно, знаю, - начиная раздражаться, ответила женщина, - Даже у меня было детство.
Она пошла вперед, не видя, какое выражение лица сделал ее начальник.
- Нанасе, - окликнул ее Матоба через некоторое время.
Нанасе не утруждала себя оглянуться.
- Да?
- Как вернемся обратно, я хочу, чтобы ты подготовила все документы, необходимые для поступления Такаши-куна в школу.
Нанасе ничем не выдала свою реакцию, может, только слегка замедлила шаг.
- С чего вдруг такие резкие перемены?
Матоба сзади ступал так бесшумно, словно вовсе ничего не весил. Нанасе поймала себя на том, что ожидает от Матобы какого-то рывка, случая напасть со спины. В ее воображении он был хищной пантерой, а она – дрожащим от страха ягненком.
- Настало время птенцу снова выбраться из гнезда.
продолжение следует

а. надеется, что следующая часть будет последняя

[злой сов]

Интересная задумка, ждем окончания)

[Гость]

сиппаи дэсита ==" облажалась. это не конец, увы

продолжение IV

- Посмотрим, научится ли он летать и сможет ли благополучно вернуться обратно…
Нанасе не стала задавать вопросов по поводу его расплывчатых метафор. Она давно поняла, что проследить логику в его мыслях, словах и поступках почти всегда гиблое дело. И лучше даже не пытаться. В конце концов, все всегда оборачивалось так, как Сэйджи и хотелось. Для Нанасе, как его подчиненной, большего и не нужно.
Так что сейчас ее волновал припаркованный серый мерседес у входа и что по плану они должны были выехать еще два часа назад.
Переодетый в строгий черный костюм Матоба слегка припустил на ходу идеально выглаженный галстук. Весь он выглядел как с иголочки, ни пылинки, ни соринки, ни складочки. Рядом с ним Нанасе самой себе казалась верхом неопрятности.
- С нами из недавно прирученных я решила взять Кагуру, Матоба-сан, - посчитала должным сообщить Нанасе, пока они шли к автомобилю. - Ёкая, которого вы поймали лично.
- Кагура, значит…
Шофер так обрадовался долгожданному появлению своего хозяина, что выскочил из салона открывать ему двери резвее обычного. Матоба вежливо улыбнулся в знак приветствия и сел в машину, рассеянно подумав, что все время забывает, как зовут его водителя.
- Я подумала, что это хороший выбор, - продолжала Нанасе деловым тоном, когда машина дрогнула с места. Перед ее взором мимо проплывали редкие дома и деревья, - Она достаточно сильна, чтобы ее облик был неотличим от человеческого, пусть она все еще, хм… нуждается в тренировках. Порой она агрессивна. Зато не будет пугать приглашенных своим видом. Некоторые кланы уже стали считать, что у Матоба нет какого-либо чувства эстетики.
Сэйджи медленно кивнул, давая понять, что согласился с выбором. Ему было глубоко наплевать на внешность своих подчиненных ёкаев, инструмент остается инструментом. В частности, он не помнил даже, как выглядит эта самая Кагура. Ему было также плевать, с каким из шики они будут красоваться на вечере. Это был просто вопрос чести. Нельзя появляться там, не привлекая к себе должного внимания.
Они сидели каждый у своего окна, глядя в противоположные стороны. Нанасе - сложив руки на колени, Матоба – скрестив ноги и положив руку на обитый кожей подлокотник. Между ними словно стояла стена.
- Вы не взяли мальчишку с собой, - спустя некоторое время заметила женщина, - А ведь я вам настойчиво рекомендовала. На таком собрании сделать небольшое объявление было бы весьма кстати.
- Я думал, ты не любишь обсуждать Такаши-куна.
Нанасе пропустила шпильку мимо ушей.
- Значит, вы не сказали ему, что на этот раз это никакая не охота… Имейте в виду, слухи распространяются быстро. То, что молодой глава клана Матоба, которому едва исполнился 21 год, взял на опеку какого-то мальчишку, который к тому же не приносит никакой пользы клану, не осталось незамеченным. Рано или поздно его кровная связь с этой Рейко выплывет наружу, - она повернулась к боссу лицом, - Долго скрывать его от внешнего мира у вас не получится, Матоба-сан.
- Я знаю.
Матоба прикрыл глаза. Сознанием он все еще был там, в детской, держал на руках засыпающего ребенка. Целых два года ему удавалось изолировать этого ребенка от внешних раздражителей. Ни единой душе за пределами его главного особняка не было точно известно, правдива ли молва и действительно ли молодой Матоба воспитывает мальчика-экзорциста. Ни один аякаси не смел раззявить на Нацуме свою пасть, когда он под защитой. Сэйджи сомневался, видел ли тот вообще хоть одного враждебно настроенного духа с тех пор, как стал жить с ним. Он ведь ни разу не покидал владений дома. Покорно довольствовался опушкой перед домом.
Нацуме нужна свобода. И Матоба готов был дать ее… в каком-то смысле. Свобода это или иллюзия свободы – ребенок ведь не найдет особой разницы.
- В его возрасте, - отвлекла его от раздумий очередным потоком нотаций Нанасе, - Я уже знала самые действенные заклинания и прогнала с десяток аякаси.
- Да, но ты и вполовину не пахнешь так вкусно, как Такаши-кун… - он перевел взгляд на замершую Нанасе и, увидев ее реакцию, с ласковой улыбкой пояснил: - Для аякаси, я имею в виду.
От этой улыбки у Нанасе пробежали мурашки по коже. У этого ребенка и вправду начисто отсутствуют инстинкты самосохранения, если позволяет себе заснуть на руках у этого человека.
- Как раз поэтому, - сухо ответила та, отмерев, - Я и предлагаю использовать его в качестве прима…
Она не успела докончить.
- Нет.
- Он должен приносить хоть какую-то пользу клану! Как глава Матоба, вы должны это понимать!
- Не зарывайся, Нанасе, - взгляд Матобы пока что только предостерегающе сверкнул, - Глава клана пока что я, и мне лучше известно, что для него будет благом. Нет значит нет.
- Тогда я тем более не понимаю, на кой черт вам сдался этот ребенок. Он вам что, забавная зверушка? Не наигрались еще, за два-то года?
Еще бы ты понимала, подумал про себя Матоба. Ведь ты не знаешь, какое великое сокровище оставила после себя внуку Нацуме Рейко…
- В любом случае, вот. Взгляните.
Нанасе вытащила из нагрудного кармана какой-то бумажный клочок, аккуратно сложенный вчетверо. Осторожно выпрямившийся в руках, он оказался фотографией, просто потрепанной, покрытой сеткой трещин. Матоба, молча ожидая объяснений, рассматривал протянутую ему фотографию.
С фотографии ему тепло улыбались двое, мужчина и женщина. Оба в возрасте, но прямо лучились внутренним светом.
- Это семья Фудзивара, Токо и Сигурэ. Дальние родственники отца мальчишки. Недавно они побывали у тех, с чьего дозволения вы взяли опеку на себя. Матоба-сан, - Сэйджи сузил взгляд, понимая, что сейчас скажет его подчиненная, - Они ищут его.
- Что еще?
- Живут в небольшом городке неподалеку. Достаток средний. Среди соседей известны как очень добрые и порядочные люди. Нигде замешанными не числятся. Никаких долгов. Даже налоговая от них в восторге… Детей нет.
Матоба откинулся на сиденье автомобиля и поднял фотографию повыше, на уровень глаз.
- Так как вы не являлись ребенку родственником и только недавно сами стали совершеннолетним, а тот в это время воспитывался у другой семьи, а не в детском доме, нам пришлось слегка… надавить на суд, чтобы права на опеку перешли семье Матоба, - тем же скучным голосом продолжала Нанасе. – Так что, если объективно, при желании Фудзивара могут отсудить мальчика.
«Отсудить…» Забрать? Забрать у него Такаши?
- Хорошо. Пошли к ним Кирибараши, - немного подумав, сказал Сэйджи.
Глаза Нанасе слегка расширились, а затем помрачнели.
- Аякаси Кирибараши?.. При всем уважении, Матоба-сан. Фудзивара только спустя два года вышли на родственников, у которых мальчишка жил до вступления в клан. Выйти на нас у них займет еще больше времени. Они простые люди. И вовсе не заслуживают…
- Ладно, ладно, - с легкостью согласился Матоба, изогнув губы в улыбке, - Обойдемся без Кирибараши. Просто кого-то, кто задержит их поиски. Пусть приболеют немного.
- …Поняла. Я отправлю Бёики.
- И еще, Нанасе.
Матоба поддался в ее сторону, протягивая за два пальца фотографию. Женщина инстинктивно чуть отклонилась, сохраняя на лице холодную невозмутимость.
- Ты же понимаешь, - негромко произносит он, - что если Такаши-кун случайно наткнется на эту фотографию, или каким-то совершенно чудесным образом эти прекрасные люди узнают, где его искать… - он аккуратно вкладывает фото в подрагивающие пальцы Нанасе, - Я буду знать, кого за это благодарить. Верно? – и он медленным кошачьим движеньем выпрямляется обратно.
Женщина молча кивает. Она понимала.
Всю оставшуюся дорогу они молчали, и иногда, украдкой скользя взглядом по лицу своего босса, когда тот не смотрел в ее сторону, Нанасе видела блуждающую на его губах улыбку. Когда они настигли места назначения, и она приказала Кагуре показаться своему господину, Сэйджи вдруг рассмеялся и лукаво спросил:
- Кагура, я полагаю? Как на счет стать нянькой для двенадцатилетнего ребенка?
Впрочем, не то чтобы ответ его сильно волновал. Он все решил.

[Гость]

продолжение V

Глава 2
Три года спустя
Мужчина, закурив последнюю сигарету, с хрустом сжал в кулаке опустевшую пачку. Стоявший рядом с ним другой мужчина, в отличие от первого, жидковолосого брюнета, курить недавно бросил, и сизый дым табака назойливо щекотал ему ноздри. Он морщился и косился на того, первого, надеясь телепатически выразить свое недовольство. Но тот или не замечал посылов, или не желал замечать.
В конце концов, это его последняя сигарета.
- Дрянная ночка, - пробормотал второй и посмотрел вниз, на свое отражение в пруде. Ввалившиеся глаза, растрепанные волосы. Он начинал сомневаться в заверениях своего врача, что бросить курить поможет ему чувствовать себя лучше.
- Да уж, - поддакнул другой, мрачно затягиваясь, - Матоба совсем разошлись.
- 200 с лишним заказов за последний год? 154 убитых аякаси? 67 – пойманных? Они издеваются, такое объявлять? Кто этому поверит? – разъяренно шипит второй своему отражению. Оно в ответ сумрачно хмурит брови.
Но в достоверности слов главы клана Матоба сомневаться не приходилось. О всех злых духах, что они сообщали, как об убитых, пойманных, прирученных и изгнанных, больше никто не слышал. В своих краях они больше не зверствовали. А значит…
- Да еще и на территории нашего клана сделали чуть ли ни самый большой улов.
- Я до сих пор не пойму, как этот ублюдок Матоба разыскал и одолел Басидзу, на след которого наша Омори-сама никогда не выходила…
- Кстати, разве не в планах Аясэ было выдать Оомори-сама замуж за Матобу? – криво усмехнувшись, вспомнил вдруг мужчина с сигаретой, - Сторона Матоба вроде некоторое время даже была к этой идее благодушна.
- И не напоминай, Хидэёси! – разъярился второй, то ли от вида тлеющей сигареты, то ли все же при мысли о возможной женитьбе, - Замуж за этого прихвостня!.. Наша Оомори-сама!..
- Не бузи. Это была бы очень хорошая партия. Да и в любом случае, провалилось. Глава Матоба лично расторгнул сделку.
- Разве не поговаривают, что он отказывается от всех предложений провести омиай*?
Тот, кого назвали Хидэёси, хрипло хохотнул:
- Ну да. Этот Матоба, говорят, как-то громко пожаловался, «жаль, Натори-сан не девушка. Были бы вместе «муж да жена – одна Сатана».
- Чертов извращенец, - брезгливо поморщился второй, совершенно не удивленный.
Повисло молчание. Первый делал последнюю глубокую затяжку, а второй был занят тем, что выискивал взглядом рыбок в пруду.
- И всё же… - подал голос тот, кому ни попалась ни одна, даже мелкая рыбешка, - С Матоба что-то нечисто. Их мощь возросла в разы всего за несколько лет. На репутации клана Оомори, да и многих других, они упрочняют свою. Наше положение становится слишком шатким.
Хидэёси был с ним согласен. За последние три года в клане Матобе что-то сильно изменилось. На каждой встрече они позиционировали себя как хозяева положения, которым остальные не чета. Добрая часть заказов уплывает им в руки. Финансовая база кланов стала рушиться, зыбкое равновесие вот-вот канет в лету. Что-то изменилось, что-то…
В его голове вдруг шевельнулось осознание. Ну да, конечно…
- Ты не заметил?
- Чего?
- За последние три года на сходки Матоба редко, но, бывает, таскает какого-то мальчишку… ну-ка, пошли.
После того, как он потянул вяло сопротивляющегося коллегу за локоть, они вместе вышли на веранду второго этажа, с которого прекрасно был открыт вид на то, что происходило внизу.
- Канзаки! – прикрикнул Хидэёси, желая растормошить. Он кивнул куда-то в самый центр толпы, - Смотри. И сегодня его притащил.
Канзаки лениво проследил за траекторией его взгляда.
Он сразу увидел выделяющегося на фоне этого фарса молодого парнишку в шикарном зеленом кимоно. С вежливой улыбкой тот плавно обтекал господ и ёкаев стороной, иногда переговариваясь со своим шики, медноволосой девушкой в безобразной маске. Судя по всему, она повсюду следовала за парнем из Матоба.
- Это, наверное, Кагура, - словно прочитав его мысли, сообщил Хидэёси, - Та самая бешеная.
Канзаки кивнул. Ее он помнил, но Кагура на данный момент совершенно его не волновала. Мальчишка выглядел усталым, да и выражение лица у него было человека, который мечтает поскорее отсюда выбраться.
- Разные гуляют слухи. Официально глава клана представил его как своего подопечного. Но говорят, мальчик с секретом, и Матоба дрожит над ним больше, чем над всеми своими людьми вместе взятыми. Что парень обладает удивительной духовной силой и заметит то, что не заметит на его месте другой. Хотя ни на одной охоте замечен не был. Матобовский козырь… - задумчиво хмыкнул первый мужчина.
«Козырь»? А вот Канзаки казалось, что главе Матоба на мальчишку как-то наплевать. Тот обнаружился где-то в другой стороне залы, в окружении каких-то лебезящих кланов-шестерок, мечтающих подняться за счет мощи Матоба. По тому, как он довольно щурился и раздавал направо и налево таинственные улыбки, Канзаки рассудил, что судьбой своего «козыря» он явно не озабочен.
- Мальчишка даже нормальной охраной не окружен. Одна Кагура.
- А может, больше ему и не надо? – криво ухмыльнулся в ответ Хидэёси, - Ведь существует мнение, что он может подчинять себе всех духов без исключения.
- Какого черта?
- Это не шутка. Если это правда… - Хидэёси перегнулся через парапет, горящими глазами пожирая мальчишку, который только что неуютно передернулся и в легком недоумении оглянул зал, - То это объясняет все их невероятные успехи.
- То есть, - через некоторую паузу протянул Канзаки, рассеянно заглянув вниз, - Если мы уберем мальчишку, то подберемся ближе к Матобе…
- Бери выше, Канзаки. Бери выше…
продолжение следует

[Ch.M.]

замечательно как <3
автор, спасиибо.
продолжайте, пожалуйста)

[Гость]

автор
забыла добавить заметку:
*омиай («взгляд друг на друга») - взаимовыгодный для семейств союз. Будущие молодожены знакомятся друг с другом по рекомендации своих родственников.
Ch.M., всенепременно продолжим.)

[Гость]

Автор, ваше исполнение превзошло все мои ожидания! Это просто великолепно)С нетерпением буду ждать продолжение.

заказчик

[Jalla]

Великолепно! С замиранием жду проды

[Гость]

глава 2, ч2

***
Для Нацуме первая половина дня тянется медленно. Тягуче, вязко, как шоколадная ириска. Он просыпается рано утром, чтобы позавтракать, одеться и поехать в школу. Он приезжает в школу, чтобы получать знания, которые в итоге никак ему не понадобятся, и уезжает, вежливо отказав перед этим немногочисленным приятелям в совместных походах: в кино, караоке, игровые автоматы, по магазинам, порыбачить, покататься на велике…
- Что-о? Опять?
Нацуме неловко улыбается.
- А ведь нам даже домой вместе не пойти. Каждый день на тачке укатываешь…
Ну а что поделать, оправдывается Нацуме. Дом опекуна за городом, далеко от главных дорог.
- М-да, не разъезжай ты каждый день на шикарных авто, подумал бы, что твой опекун какой-нибудь лесничий. Ни разу его не видел.
Он очень занятой человек, спешит уверить Такаши.
- И большой чудак. Тогда хоть на переменах приятелям больше внимания уделяй, раз после – никак! Хватит тебе в школе дрыхнуть.
Нацуме отшучивается, обещает: как-нибудь в другой раз обязательно куда-нибудь сходим, все вместе.
Ему казалось забавным, что как только Кагура стала охранять его и духи стали редко являться в школе, а одноклассники не видели в нем чудака (ну, почти), ему приходится самому открещиваться от совместного с ними времяпровождения. Впервые в жизни никто не крутит пальцем у виска, едва его завидев, не обзывает лгуном, не игнорирует. Как же странно, что обстоятельства не позволяют ему завести тесную дружбу…
В любом случае, он не очень долго грустит о том, что не может пойти с одноклассниками. Как только он залезает на заднее сидение машины и та начинает бесшумно набирать обороты, Нацуме с облегчением вспоминает, что может без утайки поговорить с Кагурой. Сделать это в школе, избежав косых взглядов и шепотков за спиной, практически невозможно.
И он думает всю дорогу до дома, что ее тихий бархатистый голос слышать намного приятнее, чем беспрестанную болтовню его соседей по парте. Еще бы видеть ее глаза и улыбку.
- Сними свою маску, - просит Нацуме.
- Нельзя. Для Вас сотрется грань между человеком и ёкай.
- Я прекрасно понимаю, что ты не человек.
Он готов поклясться на чем угодно, что Кагура за маской улыбается:
- Очевидно, нет, Нацуме-доно, раз Вы продолжаете упрямо на этом настаивать.
Лишь однажды Такаши видел, что скрывается под маской его духа-хранителя. В тот самый день три года назад, когда Матоба-сан объявил о единственном условии, без выполнения которого Нацуме школы не видать, как собственных ушей. И позвал:
- Кагура.
Духом-хранителем, без постоянной слежки которого Сэйджи отказывался пускать его куда-либо одного, оказалась девушка со шлейфом длинных, кроваво-красных волос и в испугавшей Нацуме безобразной маске: застывшие в смертном ужасе глаза, с которых вниз идет широкая дорожка черных слез, ведущая прямо в раззявленную клыкастую пасть. Появившись из ниоткуда, Кагура смотрела в его сторону не отрываясь, чуть склонив голову набок.
- От Кагуры можно ожидать всякого рода неприятностей, но тебе нечего бояться, - убеждал Матоба, - Тебе она никогда не причинит вреда.
Еще он говорил: раз Такаши-куну не нравятся шикигами, он решил поставить на охрану ёкая, максимально похожего на человека. Ведь они не хотят, чтобы Такаши испугался, правда? Ах да, маска…
Спустя три года настоящий облик Кагуры в сознании Нацуме поблек, но собственное удивление в тот момент он забыть не мог: за безобразной маской и вправду скрывается вполне человеческое лицо. Он помнил, что глаза у Кагуры сияли тусклым янтарным светом, кидая тень на ресницы. Были бледные тонкие губы и совсем не выразительные черты лица, словно она редко улыбалась. С таким же отсутствующим видом она впервые смотрела на Нацуме своими собственными глазами. Словно мечтала, раз уж она не может его съесть, чтобы тот сам сгинул куда подальше.
Матоба бесшумно присел рядом с ним на корточки.
- Но будь осторожен, - шептал он в ухо, пока Кагура, посчитав демонстрацию оконченной, надевала маску обратно. И вновь перед мальчиком появилась раззявленная в ожидании голодная пасть, - И не привязывайся. Ёкаи – существа, которые не преминут всадить нож в спину при каждом удобном случае. Она будет защищать тебя, но не ради тебя самого…
Такаши понимал: Матоба-сан прекрасно знал, что Кагура его слышит, пусть и делала вид, что ее это не касается. Он говорил так, будто она – пустое место или ее вовсе нет в комнате. Опекуна почему-то захотелось заставить молчать, словно все его слова имеют опасность материализоваться, превратиться из предосторожности в самое настоящее предсказание.
Что он и сделал. Сам не веря в собственную наглость, Нацуме потянулся и обеими ладошками прикрыл его рот. Матоба, если и удивился, то виду не подал. Наоборот, Такаши показалось – и он зарделся при этой мысли, - Сэйджи очень даже не против.
- Не говорите так, пожалуйста.
Матоба, глядя на него снизу вверх, послушно опустил ресницы. У Нацуме вновь ёкнуло где-то в горле. Тогда ему не первый раз пришло в голову: Матоба-сан, добрый и внимательный опекун, прислушивающийся к любому желанию Такаши, настолько отличался от того, далекого ему Матобы-сан, расчетливого главы клана. Как этот властный человек, привыкший отдавать приказания сотням, покорно подчиняется детскому слову? Он поспешно убрал руки, будто боялся, что они в любой момент могут покрыться волдырями – настолько невыносимо горячими казались ему губы опекуна. Но мысль о том, что у него есть какая-то мистическая власть над главой клана, всё еще робко билась где-то на краю детского сознания.
Нацуме повернулся к своему духу-хранителю, спрятав руки за спиной. Его немного пугала мысль, что теперь один из духов, тех, от кого он убегал всю сознательную жизнь, станет его тенью. Но также ему не нравилось, что Кагура будет защищать его не по своей воле, а по указке. С маской в руках она смотрела на него, как на беспомощного таракана.
И в то же время выглядела такой грустной.
Для него даже спустя годы оставалось загадкой, зачем он потом сказал то, что сказал.
- Обещаю, сестренка, в следующий раз, когда ты снимешь передо мной маску, я сделаю так, что ты улыбнешься. Ладно?
***
- Вы были на удивление самоуверенны. Матоба-сама точно никак не повлиял на ваш характер? За пять-то лет.
Нацуме только с улыбкой пожал плечами. Он и сам не знал. Но почему-то ему казалось, что если он и перенял что-то у своего опекуна, то это «что-то» – явно не хорошее.
Такаши не мог не заметить: при словах «Матоба-сама» в тоне Кагуры не было ни йоты уважения. Первое время ему казалось это странным: Кагура – прирученная, разве она не должна почитать своего господина? Не об этом ли говорил Матоба-сан на каждом собрании медиумов: о полном контроле над духами?
Кагура объясняла: мой господин теперь вы, Нацуме-доно. Даже прирученным дается выбор в отношении к своему хозяину. Хотя, негативное отношение часто приводит к смерти. Но и это – выбор.
Слушая ее, Нацуме понимал, что если Кагура не была бы «подарена» ему, между вопросом - подчиниться или умереть, ее выбором однозначно была бы смерть.
Тонированные стекла авто не пропускали солнечного света. В бедном освещении салона Нацуме едва различал фигуру своего хранителя. Водитель был скрыт за звуконепроницаемым темным стеклом – Матоба-сан не любил, когда на него смотрели в стекло заднего вида и уж тем более не любил, чтобы его разговор достигал ненужных ушей.
Юноша прислонился боком к стеклу, в голове отдавалась вибрация работающего двигателя. Эти тридцать минут дороги – от школы до лесной поляны, где он обычно проводил время после уроков – были самыми безопасными и спокойными, точно затишье перед бурей: ведь Нацуме знал, что его ждет, как только он ступит ногой на землю. Но пока можно было прикрыть глаза и расслабиться.
Так было каждый день. Он думал, что и сегодня будет также.
В голове перестал разноситься звон, и Нацуме понял, что двигатель заглох – они приехали. Но не сдвинулся с места. Как всегда, он ждал сигнала.
- Приехали, молодой господин, - донесся из динамиков скрипучий голос шофера.
Вот теперь ему точно придется открыть глаза и открыть дверь автомобиля.
Нацуме потянулся к ручке, но Кагура вдруг молниеносным движением пресекла эту попытку:
- Нет! – шикнула она, прижав его руку к сидению, - Там кто-то есть.
- Ч?.. – Такаши не успел что-либо сказать – второй рукой ёкай закрыла ему рот ладонью, сосредоточенно прислушиваясь к звукам снаружи.
Она напряженно застыла. Такаши видел над собой ее лицо в жуткой маске, распущенные медные волосы волной покрывали его плечи. Он сам весь обратился в слух, больше не отвлекаясь на боль в запястье, которое ёкай сжала слишком крепко. В ушах застучало, сосредоточиться получалось из рук вон плохо. Он никак не мог понять, что так насторожило шики. Сам он ничего не чувствовал.
Из динамиков внезапно донесся жуткий скрип и скрежет, прервав поток размышлений. У Нацуме вдруг мурашки пробежались по коже, ему понадобилось целых три секунды, чтобы опознать голос водителя – он был всё тем же скрипучим, старческим, но всё равно будто другим:
- Почему вы не выходите, молодой господин?
Нацуме не мог дотянуться до кнопки громкой связи, чтобы сказать, в чем дело. Он чувствовал, что Кагура ему не позволит, даже если он попытается. Та, кажется, напряглась еще больше и теперь смотрела в сторону водительского места.
- У вас что-то случилось, молодой господин? – скучающим тоном поинтересовался голос, без каких-либо намеков на беспокойство. И словно бы… издеваясь? Несколько секунд динамики молчали, когда как тревожные молоточки у юноши в голове стали отбивать чечетку, - Что ж, раз так, молодой господин, - пропел трескучий голос, - Тогда придется обойтись с вами по-другому…
Машина вдруг дала резкий старт и сошла с проезжей части, взвизгнув напоследок тормозами. Их прижало к сидению. Кагура отреагировала мгновенно: сильным ударом ноги она выбила противоположную дверь так, что та отлетела на десяток метров, врезавшись о ближайший пень. Не успевающий за течением событий Нацуме почувствовал, как его хватают за шкирку и вышвыривают из салона за секунду до того, как автомобиль с жутким грохотом врезается в необъятный в ширину дуб.

[Гость]

глава 2, ч3

Нацуме кубарем пролетел еще метра три, прежде чем левая нога зацепилась за торчащий корень из земли. Он вскрикнул от внезапной боли в лодыжке и упал лицом вниз. Нос щекотала пахучая трава. Он подождал, пока уймется дрожь в ногах после четвертой попытки встать. В глазах мерцали разноцветные круги, он никак не мог сфокусировать взгляд на машине и злился на себя до слез. Он помнил, что Кагура осталась в внутри.
- Кагура! – в отчаянии позвал он сиплым голосом. Даже сам себя Такаши еле расслышал.
Он попытался сделать шаг к дымящемуся автомобилю, оттолкнувшись плечом от дерева, на которое упирался, пытаясь унять головокружение, но упал, не пройдя и двух метров. Он встал снова. При следующем шаге левая лодыжка еще плохо слушалась, но боли не было.
- Кагура! – собственный голос начал звучать громче, - Кагура!..
В глазах перестало двоиться, и он задохнулся от забившего легкие ужаса: мерседес расплющило, словно консервную банку. Разгон был несильный, но сама конструкция автомобиля была легкой, для комфортного движения по трассе… При встрече с дубом бампера как и не бывало, лобовое стекло превратилось в тысячу сверкающих осколков. Переднюю часть автомобиля протаранило. Нацуме видел, как безжизненно обвисла в выбитом стекле водительской двери старческая рука. Остального тела в приплюснутом водительском месте вовсе не было видно.
- Кабаяси-сан!
Безумие! Это какое-то безумие!
Почему Кагура не дала ему сначала выйти из машины? Зачем Кабаяси-сан самоубийственно налетел на дерево, а перед этим говорил странные вещи?
Что вообще происходит?
Нацуме сделал еще один шаг к машине, но ноги вдруг подкосились под невыносимой тяжестью, обрушенной на него откуда-то сверху. Он неуклюже упал ничком на траву, осознав, что руки заведены назад. При ударе из груди выбило дыхание. От боли в потревоженной лодыжке перед глазами вспыхнуло.
- Куда-куда! – послышался ему сверху хриплый смех, - Раньше надо было бежать, когда шанс был. А пока полежи, не мешай. Нам еще твоего шикигами прикончить надо, а то больно ретивая.
- Недооценили мы его шики, - отозвался второй голос флегматично, - Она не дала щенку выйти из машины. Почуяла человеческий запах даже сквозь нашу маскировку, а? Чего и стоило ожидать от воспитанницы клана Матоба.
Такаши с трудом повернул голову и увидел рогатого ёкая, сидящего на нем верхом и с молчаливым упорством держа вывернутые руки мальчика за спиной. По обе стороны от него, убрав руки в складки хокама, стояли двое – мужчины в масках с прорезями для глаз. Нетрудно было догадаться: эти двое – самые настоящие люди, просто не хотят быть узнанными.
Нацуме стало не по себе. Он не знал, где Кагура, и погибают ли духи в автомобильных авариях.
- Кто… кто вы такие?.. Что вам нужно? – чувствуя, как першит в горле, с трудом проговорил Такаши, - Что вы сделали с Кабаяси-саном?
- Им завладел дух, конечно же, - словно это само собой разумеющееся, проговорил тот, спокойный. Первые два вопроса были им проигнорированы, - Сразу, как только мы поняли, что выманить из машины вас не удастся. Лишние свидетели в лице каких-то водителей нам не нужны, а вот ты всего лишь сознание потерял бы… Ну, может сломал бы что-нибудь.
Значит, когда Кабаяси-сан вышел с ним на связь спросить, почему Нацуме все еще в машине, он уже был одержим… А до этого Кагура почувствовала снаружи хорошо замаскированный человеческий запах, и насторожилась. Эти люди не могли допустить, чтобы Нацуме приказал водителю уезжать, и…
Он попробовал высвободиться из мертвой хватки ёкая, но только был осмеян первым мужчиной с сигаретой. Эти люди сумасшедшие. Они запросто покончили ни с чем неповинным шофером, а он зачем-то нужен живым. Нацуме похолодел. Нет, он прекрасно понимал, зачем нужен живым…
Он огляделся вокруг и понял, что эти двое – здесь не единственные. По всей поляне были рассредоточены экзорцисты в масках, рисовали круги, бормотали заклятия… Такаши насчитал четверых. Плюс двое носатых шики, чьи глаза были перевязаны тряпками, и похожие друг на друга, словно близнецы. Как долго же их здесь ждали, устраивая засаду?
И где Кагура?
- Берегись! – пронзительно завопили над ним.
- Не ешь! – успел заорать Нацуме вслед, смекнув, что произойдет дальше.
Ответом стала возня и голодный рык, и звук, как что-то горячее расплескалось по земле, и крики боли. Нацуме не стал упускать шанса и взбрыкнул – отвлеченный нападением рогатый ёкай ослабил хватку. Он перевернулся и, зажмурившись, ударил рогатого по маске, тот распластался по земле рядом с ним.
- Кагура, хватит!
В бешенстве Кагура могла с легкостью перегрызть им глотки. Жажда убийства – единственное, от чего он не смог отучить своего шикигами. И он очень сомневался, что виной всему – безжалостная дрессировка в клане Матоба. Обычно ёкай слушалась хозяина и оставляла в живых.
Но сейчас…
Брызнул свежий фонтан крови, и зажмурившийся Такаши вздрогнул от попавшей на лицо горячей струи. Первую секунду он оцепенел и боялся разлеплять губы, чтобы приказать остановить это безумие, потому что чужая кровь могла попасть в рот. Собравшись, он дрожащей рукой в рукаве школьной формы стер кровь с лица. И открыл глаза.
Кагура, как всегда Нацуме видел ее, переполненной жаждой крови, напоминала порхающую бабочку – она кружила между первым и вторым мужчинами, широким взмахом руки с острыми ногтями вспарывая им грудную клетку, словно кукольную. Она танцевала, распущенные длинные волосы цвета той же крови, какой она щедро окрашивала траву, взмывали в такт ее движениям. Жертвы не успевали ни убежать, ни отразить атаки.
- Прекрати…
Играясь, шикигами невесомо зацепляла когтями ноги, руки, лицо, не задевая жизненно важных органов, оставляя безобразные кровавые дорожки на теле. Ей было весело. Она смеялась.
- Не смей убивать людей, Кагура!
Ёкай замерла за секунду до того, как сделать последний рывок и отрубить к чертям голову того, что хрипло смеялся над попытками Нацуме освободиться. Экзорцист тяжело дышал, выпученными глазами следя за шики и прекрасно понимая, что его дальнейшая судьба зависит от слов мальчишки. Второй уже давно был без чувств и, оставленный без внимания, мешком упал на траву.
- О тот, кто наставляет нас на путь истинный! Разгони тьму, здесь притаившуюся, очисти землю!
Заклятие! Те люди, что были рассредоточены по всей поляне, не сидели без дела, а рисовали круг! Кагуру убьют, если он не поторопится.
- Кагура, бежим!..
Но той уже не оказалось поблизости, оставшийся в сознании мужчина тяжело сипел, облокотившись о дерево. Нацуме услышал новые, до боли знакомые крики и резко обернулся: Кагура уже была на другом конце поляны, располосовала спину одному экзорцисту и разрезала мышцы ног у другого, отчего тот подкосился и упал. Эти двое читали заклинания изгнания, а теперь выли от боли. На то, чтобы вывести из строя ринувшихся в бой шики у нее ушло чуть больше времени – она воспользовалась тем, что убийства духов ей напрямую не воспрещали, и вовсю развлекалась, снося обоим головы с плеч. Вновь фонтаном полилась кровь, духи стали растворяться на глазах, пока полностью не исчезли. У Нацуме кровь застыла в жилах от громкого смеха. Кагура обезумела от запаха крови, как он того и боялся.
С раненой лодыжкой Нацуме как мог быстро захромал в сторону бойни. Она не заметила, как ее пырнули ножами те два ёкая как раз перед тем, как их головы отделились от тел – в безумном запале хранителю Такаши боль была чужда. В области живота через нарядное, алого цвета хокама Кагуры быстро расплывающееся пятно крови было почти незаметно. Такаши вспомнил, как шики говорила: на алом почти не видна кровь, так что Нацуме-доно не будет так пугаться. Черта с два! Он не сомневался, что Кагура остановит людей в масках, но рисковать ее жизнью он не собирался.
Тем временем Кагура вспорола грудь уже третьем экзорцисту, который не терял надежды прочесть заклятие и все бубнил себе под нос. Остался последний, и тот не собирался сдаваться без боя. С воплем и ругательствами, он пошел на шикигами с мечом, поняв, что никто не даст ему прочесть заклятие. Кагура припала вниз и сделала резкую подсечку, когда тот был на нужном расстоянии. Нацуме в страхе смотрел, как его дух наступает ногой на горло лежащему навзничь экзорцисту, рукой отбросив меч куда-то в кусты. Тот хрипит и в ужасе хватается за воздух руками.
- Кто послал вас за моим господином? – холодно спрашивает Кагура и чуть ослабевает нажим, чтобы тот мог говорить, - Воле какого клана вы подчиняетесь, никчемные слабаки?
- Я…
- Кагура, хватит! Какая разница?! Ты, может, и не заметила, но у тебя сильное кровотечение! Нам нужно в особняк! – стараясь урезонить ее, кричал мальчик.
- Эти люди хотели Вас похитить, а Вы говорите «какая разница»? – бесцветным тоном интересуется хранитель, но Такаши слышал клокочущий в ее голосе гнев, - Отвечай, ты!
Она сильнее сдавила горло.
- Оомори!.. Клан Оомори, но мы… - захрипел мужчина, - Мы действовали сами… Наша глава… Оомори-сама… здесь не причем!..
- Да мне плевать, - спокойно отозвалась Кагура, - Когда дело доходит до того, кому рвать глотки.
Она брезгливо убрала ногу, напоследок с размаху ударив лежащего ногой. Тот застонал от боли и, наконец, с облегчением потерял сознание.
- …Всё, ты довольна? – через некоторое время, оправившись от увиденного, стуча зубами, спросил Такаши, - Пошли домой, тебе нужна помощь. Отложим на сегодня разборки с именами духов из Тетради. Я…
Он не успел договорить: на его глазах десяток черных рук, словно сотканных из теней, вдруг крепко обвило талию его хранителя.
- Кагура!!

[Гость]

глава 2, ч4

Он ухватился за ее руки, скользкие от свежей крови, но его сил не хватало, чтобы удержать ее. Ёкай крепко схватилась за руку Нацуме в ответ. Как же так, Кагура ведь добралась до каждого экзорциста на поляне, убила двух шикигами! Откуда взялось заклинание? Он в панике проследил взглядом за черными руками и обомлев, увидев, как один из двух мужчин, что первыми схватили его, тот, кому Кагура чуть не снесла голову, с запекшейся кровью на хокама исступленно бормотал заклятия. Было видно, что он почти терял сознание от обильного кровотечения. Пока Кагура пускала кровь, этот мужчина рисовал круг, из которого вырвались жуткие лапы.
Заклинание было слишком сильным для человека в полусознательном состоянии, и Такаши понял, что для приумножения сил он использовал кровь рогатого шики. Тот как раз приходил в себя и теперь медленно поворачивал голову в их сторону.
Кагура это видела и, недолго думая, она резко отпустила руки хозяина. На секунду их разъединило, пока Нацуме с испуганным воплем не потянулся к ней снова и не схватил за кончики пальцев. Кагуру тянуло в круг.
- Что ты делаешь?! Держись!
- Вас схватят, Нацуме-доно! Отпустите меня и бегите!
- Ты с ума сошла!
- Это Вы сошли с ума! Бегите же! Скорее!
- Ни за что!!
Только он успел прокричать это шикигами в лицо, как почувствовал на себе удар в затылок. Перед тем, как в глазах потемнело, он увидел очертания вмиг оказавшегося рядом молчаливого рогатого. Он упал на колени.
На него снова навалились, с силой придавливая к земле. Нацуме понял, что отпустил Кагуру только тогда, когда тьма из глаз ушла, и он посмотрел на вытянутые перед собой на траве дрожащие руки. Пустые. Без холодных пальцев.
- Кагура!..
Ее практически полностью затащило в круг, она яростно сопротивлялась, цепляясь за всё, что попадало под руку: траву, ветку, камни. Но трава рвалась, ветки ломались, камни не могли ее удержать. Всё это лишь отсрочивало ее участь. От отчаяния она впивалась в землю когтями, оставляя внушительные ямки, выкрикивая проклятья: она не может умереть, пока грозит опасность ее хозяину! Просто не имеет права!
В конце концов, она с головой оказалась в круге, и в мгновение его границы засветились алым. Теперь Кагуре было не выбраться. Экзорцист начал бормотать новое заклинание, чтобы удержать ёкая в круге и добиться ее исчезновения с лица земли. Воздух намагнитился, в круге заплясали синие искры, поднялся ветер. Кагура закричала.
- Нет! Кагура!! - Нацуме взбрыкнул, желая скинуть с себя упрямого шики, и когда понял, что не выйдет, заорал громко и четко: - Не придавай забвению защитника моего, оставь его служить мне, не дай свету забрать его, коль не настал его час!..
- Заткни его! – поняв, в чем дело, заверещал мужчина своему ёкаю, побагровев. Он был вынужден прервать чтение заклинания, дав Кагуре передышку, - Он читает заклинание защиты шикигами!
- …Связанных честным договором не разлучи,- Нацуме не терял время, - Не обреки на расставание двух частей одного це-ммм!..
Рогатый закрыл ему рот, и Нацуме оставалось только мычать ему в руку. Мужчина продолжал читать, еще чуть-чуть – и Кагуру будет не спасти. Такаши раззявил пасть и что есть мочи прокусил ладонь рогатого, не до крови, но оставив бледный след-полумесяц. Рогатый удивленно охнул. Воспользовавшись его замешательством, Такаши руками схватил его за рога и скинул с себя. Перед тем, как вновь нанести удар, он увидел обращенные на него пустые глаза и вспомнил, что после прошлого удара маска у шики треснула.
- Не обреки на расставание двух частей одного целого, несмотря на принадлежность их к враждующим мирам!
Заклинание было произнесено, но Нацуме не держал в руках ни одного артефакта или вещи своего шикигами для усиления ментальной с ним связи. Он даже ладони не соединил. Это заклинание действовало, только если шикигами уже попал внутрь круга. Оно снижает возможность смертельного исхода. Шанс, что оно сработает, и Кагура останется жива, был слишком невелик, да и шики была серьезно ранена, но он не мог им не воспользоваться. На бегу к ней, не обращая внимание на боль в лодыжке, Нацуме подбирал с земли камни и кидал их в экзорциста, чтобы хоть как-то отвлечь от заклятия, но тот и не думал замолкать или разъединять ладони. Времени не оставалось, синих искр становилось всё больше, маска на лице Кагуры трескалась. Она безвольно лежала на спине, без сил на сопротивление.
- Кагура!.. – закричал он за секунду до того, как круг накалится до предела, ослепляя голубым светом, и поляну оглушит эхо взрыва, - Не может быть…
Повалил дым, скрывая круг и силуэт экзорциста. Мальчик ринулся было вперед, еще отчаянней, чем прежде, не веря, что Кагуру заставили вот так просто исчезнуть. Он ведь так старался… он ведь…
Нет. Нетнетнетнетнетнетнетнет!
Нацуме остановился, внезапно всем нутром ощутив, как адски болит нога при каждом движении, и как тяжело дышать, в легких будто забили гвоздь. И как он устал. И как хочется пить. Слезились ли глаза от дыма или чего-то еще, он не знал, но перед собой ничего не видел. На него вдруг грянуло громом осознание: бороться больше не за что.
Он упал на колени. Наверное, до крови их уже избил – было больно.
Самому себе он казался сторонним наблюдателем, когда из поволоки дыма к нему вышел, кряхтя, смутно знакомый силуэт. Экзорцист с хриплым дыханием. Он намотал его волосы в кулак и заставил запрокинуть голову. По лицу Нацуме не пробежала даже тень. Он казался себе пустым, дела до всего остального мира у него не было. До своей внешней оболочки – тем более.
- Ты что-то про Тетрадь какую-то говорил, а? – донесся до него сиплый смех, как будто бы издалека, - И про имена духов? Так ты собираешь имена? Не думал, что знаменитая сила подопечного Матобы повелевать духами – всего лишь использование запретных техник. Я крайне разочарован.
«Запретных»?.. Что значит – «запретных»?.. О чем этот человек вообще говорит?
- Ну, ничего, ничего, - продолжал суетливо бормотать мужчина, - Сейчас ты скажешь нам, где тетрадочка, а потом мы вместе…
Он вдруг издал судорожный вдох и замер, широко распахнув невидящие глаза. Нацуме даже удивленно моргнул: что это с ним? Красное пятно на груди начинает расплываться и становиться еще больше и оттуда будто что-то торчит… Острое, длинное, похожее на…
Такаши начал медленно выныривать из своего ступора.
- Ка… Кагура?.. – всё еще не веря своим глазам, тихо прошептал он.
Хватка на его волосах исчезла. Тело уже без сомнений мертвого экзорциста повалилось в бок, и Нацуме увидел, как его дух-хранитель вынимает с мерзким чваканьем со спины мертвеца покрытый кровью длинный коготь. Ее пошатывало. Маски на лице не было. Изо рта у нее шла кровь, она исступленно закашлялась. Такаши успел подхватить ее и аккуратно положить на траву, когда ёкай, не устояв на ногах, упала. Он взял ее за руку и отогнал мысль о том, что ее пальцы холодней, чем обычно.
- Ты жива! Мое заклинание защиты подействовало, теперь все будет хорошо, теперь… - он говорил, захлебываясь в словах, уверяя в этом скорее себя, чем духа, и стараясь не смотреть, как тяжело у Кагуры вздымает грудь и как она держится рукой за живот, там, куда ее пырнули ножом. Такаши знал, что клинки заговоренные, иначе бы так не переживал. Обычная сталь не причинила бы Кагуре вреда, и тогда…
- Помните, вы говорили… - отрывисто, стараясь не дышать глубоко, шептала шикигами, - Что… в следующий раз, когда я… буду без маски… вы заставите меня… улыбнуться?..
- Не говори, ничего не говори…
Лицо Кагуры озарилось светлой, вымученной улыбкой.
- Я так… рада… что вы живы… поэтому я… улыбаюсь… видите?..
Мальчик остервенело замотал головой, отказываясь вот так прощаться. Он не знал, что и как много он еще говорил, но чувствовал, что лепечет напополам с прорывающимися наружу рыданиями, пока не почувствовал, как на плечо опускается рука и его тихо зовут по имени:
- Такаши-кун…

[Гость]

глава 2, ч5

***
- Очаровательный мальчик, не правда ли? – говорил Матоба, бывший хозяин.
Кагура не ответила.
Нацуме-доно убежал помогать Нанасе-сан с икебаной, после того, как сказал, что обязательно заставит ее улыбнуться, и они с Матобой-сама остались одни.
- Кажется, ты ему очень понравилась, - продолжал глава клана, нацепив на лицо фальшивую улыбку. Хотя кто его разберет, может, он уже сам в своих улыбочках запутался, и эта – настоящая, - Надеюсь, это его мнение о тебе немного изменится, когда он увидит, что ты решаешь свои проблемы, отгрызя голову обидчику. И – нет, я не поощряю тебя показать ему наглядный пример. Рано или поздно это всё равно случится, само собой. Долго держать себя в руках ты не сможешь.
Она не стала возражать. Шикигами вообще не те, кто имеют право возражать своим хозяевам, пусть и прежним. Кагура презирала весь клан Матоба, и этот малец не лучше, раз он его часть, думала она. Хотя пахнет он очень аппетитно.
А от Матобы несет смрадом.
Несло смрадом еще в первую встречу, которая обернулась для нее несвободой, и несло смрадом до самого конца. Только смешавшись с запахом мальчика, вонь на некоторое время отступала.
- Как там твои драгоценные братики да сестрички? А, точно. Клан Матоба ведь веками от них избавлялся, по одному на сотню лет. Но вы сами виноваты, не считаешь? – оправдывается Сэйджи, хотя ёкай не сказала ни слова в обвинение, - Целая деревня обезглавленных, - мужчины, женщины, дети - и так каждый век. У экзорцистов с вами было ой как много головной боли. И так, в новом двухсотом тысячелетии ты, наконец, осталась одна-одинешенька. Потому-то ты так меня ненавидишь: не за то, что поймал, а за то, что оставил в живых. Пойми, ты одна такая осталась - а нам нужно время от времени зоопарк диковинками разбавлять.
- Раз я настолько редкий дикий зверь, - спрашивает Кагура ровно, - Зачем приставили меня к ребенку, о котором печетесь?
- Потому что я видел, как ты защищала своего младшего брата. Впечатляюще, пусть и бессмысленно. Если Такаши-кун будет окружен той же заботой, большего мне и не нужно… но я всё же полюбопытствую: есть ли голова Такаши-куна в твоем меню? Учти, от ответа многое зависит.
- Нет. Раз он самая большая слабость Матобы-сама, тогда я сделаю все, чтобы он выжил.
Матоба казался заинтересованным.
- Не понимаю. Раз он моя «слабость», не логично отгрызть ему голову?
- Что бы ни значила для вас его смерть, - спокойно поясняла Кагура, - Но его боль, его слезы, его слова, его чувства, его поступки, его к вам равнодушие, его недоверие, его непримиримость, его предательство – вот, что по-настоящему принесет вам боль. Жду этого с нетерпением.
Несколько секунд Сэйджи смотрел на нее немигающим взглядом исподлобья.
- И всё-таки я был прав. Защищать Такаши ты будешь не ради самого Такаши.
…Нет.
В конце концов, ни ваше предсказание, Матоба-сама, ни мое, не сработало.
Не привязаться к этому мальчику – разве кому-то это по силам? Нужно придумывать какие-то другие мотивы для того, чтобы пытаться защитить его улыбку? Он дарил мне ленты на волосы, он уговаривал меня снять свою маску, а я отказывалась, потому что боялась: он увидит вновь меня настоящую, мою уродливую, пустую сущность. Еще уродливей, чем маска на мне.
Я боялась: вдруг я не смогу улыбнуться ему, когда маска спадет?
А оказалось, это так легко.
И даже умирать, ощущая тепло его руки, ни капельки не больно.
***
Потрясенного Такаши смогли без препятствий оттащить от Кагуры. Вот только пальцы расцепить удалось с трудом. Мальчик не отрывал испуганных глаз от своего духа-хранителя, даже когда кто-то из клана увел его на приличное расстояние.
- Ты в порядке?
Матоба оглядывал Нацуме на предмет возможных повреждений, но не заметил ничего серьезного. Нацуме поднял на Сэйджи мокрые от слез глаза.
- Я в порядке! Что важнее, Кагура!.. – он вновь кинул беспомощный взгляд на ёкая, - Спасите Кагуру!
В его взгляде было столько мольбы, что Матоба позволил себе обнять его, прижать к себе на каких-то несколько секунд, и отпустить прежде, чем Нацуме осмелился бы обнять в ответ. Отвернувшись, Сэйджи отдал приказ застывшим в ожидании подчиненным:
- Увезти мальчишку. И пусть его тщательно осмотрят.
Он зашагал к Кагуре, над которой уже склонилось несколько человек. Он старался не обращать внимания на крики Такаши ему в спину. Завидев приближение босса, люди подняли глаза и красноречиво покачали головой. Матоба коротко кивнул, отпуская. Те заспешили к раненым экзорцистам, но не для оказания медицинской помощи, а срывать маски. Кто-то вытаскивал труп водителя из машины. Матоба всё никак не мог вспомнить, как его зовут…
- Кагура, - он склонился над духом, - Скажи, кто это сделал.
Та с трудом сфокусировала на нем свой взгляд. Она уже начинала светиться и с каждой минутой становилась всё прозрачнее.
- Нацуме… доно… - только выдохнула она.
Как ни странно, Матоба ее понял.
- С ним всё в порядке, - и добавил: - Мы выехали сразу же, как только получили твой медный локон. Хорошая работа.
Наверное, он никогда не чувствовал к ней столько признательности, сколько сейчас. Если он вообще когда-либо чувствовал признательность к духам. Может, из-за того, что Такаши упрямо отказывался использовать духов только в качестве инструментов, он сам стал относиться к Кагуре немного по-другому. Не как к инструменту, а скорее как к телохранителю его подопечного.
- Мне нужно знать, кто за этим стоит, - он склонился еще ниже, подозревая, что вряд ли расслышит хорошо на таком расстоянии.
Шикигами выдохнула:
- О… Оомори…
- Оомори… Кто-то из находящихся здесь людей знает о Тетради?
- Кто знает… тот… мертв…
- Хорошая девочка…
Матоба поднялся на ноги и зашагал к машине. Кагура за ним исчезала, растворялась в уютном зеленом свечении, рассыпаясь в призрачную пыль, чтобы мелкие ее песчинки подхватило ветром и унесло далеко-далеко, где ждет ее семья.
***
- Как мальчик?
- Нацуме-сама отделался вывихом на правой лодыжке и парой синяков. О нем уже позаботились.
- Где он?
- В своей комнате, хозяин.
- Всех напавших рассадить по клеткам. Выясните, что случилось на поляне и что конкретно они хотели от Такаши-куна. Ни под каким предлогом не пускать мальчишку к слугам Оомори.
- Да, хозяин.
- Немедленно свяжитесь с главой клана Оомори и устройте комнату для аудиенций. Скажите: больше клан Матоба терпеть не намерен. Пусть немедленно выезжают. Заодно заберут своих людей.
- Так точно.
- Вызовите Нанасе обратно в главный дом. Передайте: у нас наконец-то появилась причина для сокрушения Оомори…
Матоба остановился у дверей в детскую.
- Пока мы разговариваем, в комнату не входить ни под каким предлогом. Свободны.
У Такаши был пустой взгляд. На вошедшего в комнату Матобу он даже не обратил внимания, хотя тот громко возвестил, что заходит. Просто сидел на кровати, свесив ноги и сцепив руки в замок. Изрядно потасканную школьную форму с него сняли, переодев в чистые футболку и шорты. Он пах мылом, значит, заставили принять ванну.
- Такаши-кун, посмотри на меня.
Подопечный послушно поднял глаза, по-прежнему ничего не выражающие. Слезы он уже выплакал там, на поляне, а на крики и проклятия у него не осталось сил.
- Как вы нас нашли? - прошелестел он. На то, чтобы говорить в голос, он тоже исчерпал свои силы.
- Кагура послала за нами локон своих волос.
- Ясно. Наверное, в момент, когда машину взорвали…
Свои медные волосы Кагура и ее братья и сестры использовали, как сигнал об опасности. Стоит вырвать один локон и и назвать имя. Медная нить сама находила получателя и не успокаивалась, пока тот не отправлялся спасать хозяйку. Клан Матоба Кагура попросила о помощи в первый и последний раз.
- Кагура?..
Матоба с сожалением покачал головой.
Лицо Нацуме исказилось в гримасе боли, но только на мгновение. Он вновь опустил голову. Глаза скрылись за челкой.
- Вы… вы убили ее?..
Матоба молча прикрыл глаза, скрыв руки в складках хокама.
- Вы убили ее! Вы же давно хотели, признайтесь! Она вам никогда не нравилась! Она всем не нравилась! Считали ее опасной, или никем не считали!..
Слова будто всё это время ждали, чтобы их сказали, застряв в его горле большим, тяжким комом, грозя удушьем. Они скребли ему глотку, пока врач перевязывал ему ногу, пока его, безвольного, намыливали и купали, соскребая чужую кровь, пока переодевали. Он боялся открыть рот, издать хоть какой-то маломальский звук. Потому что слова только и ждали, чтобы быть сказанными.
- Вы не стали ее спасать! Вы просто не захотели! А она была жива! Я держал ее за руку, когда всё уже закончилось, и она всё еще была жива! И когда вы пришли, и когда заставили отпустить ее руку, она всё еще была жива! Она улыбалась мне! Кагура, она… Она… Я… - голос Нацуме задрожал, - Я ведь… даже не сказал ей «прощай»…
Такаши наконец зарыдал в голос, прикрыв руками лицо, и Матоба присел рядом, аккуратно прижав мальчика к себе за плечи. Он успокаивающе водил ладонью вверх по его спине, слушая, как тот всхлипывает и воет, заикаясь, и снова всхлипывает, и бормочет заветное имя.
- Я не убивал Кагуру, - тихо прошептал Сэйджи над его ухом, когда тот начал немного успокаиваться.
- Да…
- Она умерла от полученных ранений. Спасать ее было уже слишком поздно…
- Да…
Нацуме уткнулся лбом куда-то ему в плечо. Его плечи всё еще мелко тряслись.
- Простите… Простите меня… Я не хотел… Простите…
Матоба ничего не ответил. Закрыв глаза, он впитывал в себя его голос и запах мыла.
Боже. Если бы не Кагура…
продолжение следует

конец 2 главы. На очереди небольшая 3 глава и эпилог~

[Гость]

заказчик, наконец-то показались.) а то я уже думала, что разочаровала того, кто вдохновил меня. До сих пор в голове не укладывается, как заявка на арт вылилась в фанф на 40+ страниц ==
Jalla, спасибо)
автор

[Гость]

А продолжение будет?

[Гость]

Даа, тоже интересно узнать про продолжение. Очень захватывающая история с прекрасным пейрингом!